Содержание
В связи с ростом популярности такого механизма освобождения от обязательств, как прохождение процедуры банкротства, закономерно участились и случаи недобросовестного поведения граждан, выражающегося, в частности, в сокрытии или уничтожении имущества (активов) в преддверие банкротства или в ходе процедуры, в совершении мнимых и (или) притворных сделок, в преднамеренном банкротстве с целью избавиться от финансовой нагрузки.
Указанное обстоятельство не осталось незамеченным для кредиторов, чей имущественный интерес состоит в наибольшем удовлетворении своих требований за счёт имущества несостоятельного гражданина. Так, всё более заметным становится участие в делах о банкротстве граждан, прежде всего, банков и иных кредитных организаций, как наиболее профессиональных участников рынка: они ходатайствуют перед судом об истребовании доказательств, об ограничении должника в праве на выезд за границу, о наложении обеспечительных мер на имущество должника, подают заявления об оспаривании сделок, направляют в адрес финансового управляющего требования о проведении дополнительных мероприятий, направленных на выявление имущества и т.п. Подобные действия могут стать препятствием на пути к желаемому освобождению от обязательств.
В частности, одной из приобретающих распространённость мер, предпринимаемых кредиторами с целью получить оплату хотя бы части задолженности, заявленной должником ко списанию в рамках процедуры банкротства, является попытка признать обязательства несостоятельного гражданина совместными обязательствами супругов.
Впервые наши юристы столкнулись с подобной ситуацией в 2021 году в рамках дела о банкротстве гр. Курьяновой Д.С. (фамилия и инициалы изменены с целью защиты персональных данных): конкурсный кредитор, чьи требования были установлены в реестре требований кредиторов должника, обратился в арбитражный суд с заявлением, в котором просит признать обязательства гр. Курьяновой Д.С., вытекающие из договора займа, совместными обязательствами супругов. В обоснование заявленных требований кредитор указал, что договор займа был заключён должником в период брака с гр. Курьяновым А.Г., а сведения о наличии заключённого между супругами брачного договора отсутствуют.
Поскольку оба обстоятельства соответствовали действительности, перед нашими юристами стояла задача опровержения презумпции наличия у супруга должника согласия на возникновение заёмных отношений, а также расходования полученных средств на нужды семьи.
Выстраивая линию защиты интересов клиента, и возражая на требования кредитора, юристы ссылались на положения действующего законодательства, в соответствии с которым установлена презумпция согласия одного супруга на действия другого супруга по распоряжению имуществом (пункт 2 статьи 35 Семейного кодекса РФ и пункт 2 статьи 253 Гражданского кодекса РФ), однако презумпция наличия согласия на возникновение обязательств перед третьими лицами не закреплена.
В указанной связи для возложения на супруга солидарной обязанности по возврату заёмных средств необходимо было соблюдение одного из следующих условий:
- обязательства должника являлись общими, т.е. возникли по инициативе обоих супругов в интересах семьи
- обязательства хотя и являлись обязательством одного из супругов, однако всё полученное по нему было использовано на нужды семьи (пункт 2 статьи 45 СК РФ).
Поскольку гр. Курьянов А.Г. созаёмщиком либо поручителем по обязательствам супруги не являлся, бремя доказывания наличия второго из названных в пункте 2 статьи 45 СК РФ обстоятельств должно было быть возложено на кредитора, претендующего на распределение долга. Подобное разъяснение норм действующего законодательства нашло отражение, в частности, в пункте 5 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ № 1 (2016).
Поскольку ранее в деле о банкротстве гр. Курьяновой С.Г. было заявлено ходатайство об исключении из конкурсной массы должника денежных средств сверх законодательно установленной величины, мотивированное необходимостью покупки лекарственных препаратов, указанный довод был также применён при рассмотрении настоящего спора: из выписки по счёту должника об использовании денежных средств, предоставленных в рамках договора займа, усматривались операции по списанию в магазинах народного потребления и в аптечных пунктах, а также в общественном транспорте. С даты заключения договора займа с кредитором, требующим распределения долга, имущество должником не приобреталось, на имя гр. Курьяновой С.Г. или её супруга не регистрировалось.
Совокупность вышеуказанных обстоятельств позволила доказать, что обязательства гр. Курьяновой С.Г. совместными не являлись; ввиду отсутствия однозначных свидетельств использования заёмных средств на нужды семьи арбитражный суд отказал в удовлетворении заявления кредитора, а задолженность перед ним была по итогу завершения процедуры банкротства признана погашенной в полном объёме, что позволило избежать последующего возложения кредитной нагрузки на супруга, в отношении которого подобная процедура возбуждена не была.
